Интервью Аркадия Дворковича на XXI Саммите HR-Директоров России и СНГ

Сегодня прошел первый день XXI Саммита HR-Директоров России и СНГ.
И особым гостем мероприятия стал Председатель Фонда «Сколково», президент Международной шахматной федерации (ФИДЕ), председатель Совета директоров АО «Роснано», председатель Совета директоров РЭШ, председатель наблюдательного совета АО «Россельхозбанк» Аркадий Дворкович.

В своем интервью в рамках Саммита, которое он дал Александру Лебедеву, Председателю Оргкомитета Саммита HR-Директоров, председателю Совета директоров LBS International Conferences, ответил на актуальные вопросы о восстановлении экономики после пандемии, развитии инноваций в России и сохранении человеческого капитала.

— Как Вы оцениваете перспективы восстановления экономики после воздействия на нее пандемии?

— Несколько месяцев назад мне задали тот же вопрос, кажется это было в мае, я сказал, что наиболее тяжелый период придется на осень этого года. Мы сейчас в середине осени и находимся. Я думаю, что все тяжести этого периода вполне ощущаются. Я действительно думаю, что мы находимся в фазе максимального спада. Ситуация может меняться от месяца к месяцу — быть чуть лучше или чуть хуже, но достаточно долгое время она может оставаться на очень низком уровне. И, по моим оценкам, мы почувствуем оживление к весне следующего года, а полное восстановление может произойти только в 2022 году, а при менее благоприятном сценарии — в 2023 году. Я думаю, что в 2022 году вполне реалистично восстановить уровень экономической активности. Весной следующего года будет уже полегче, но и эти полгода нужно пережить. И Правительство с объявленными мерами поддержки, хотя не все они могут продолжаться вечно, ресурсы не безграничны, и сами компании, планирующие свою деятельность, смогут ответственно подойти к этому периоду.

Процентные ставки сейчас относительно умеренные, они вряд ли будут расти, поэтому нельзя сказать, что ситуация с финансированием будет ухудшаться, но тем не менее возможны и дополнительные колебания курсов валют, и другие не самые благоприятные сценарии. Конечно банки вряд ли будут спокойнее относиться к рискам, напротив, они будут более консервативно подходить к взятию на себя дополнительных рисков. Поэтому период «сжатия» будет достаточно тяжелым, непростым и это будет влиять в том числе на ситуацию на рынке труда.

С одной стороны, работа «на дистанции» позволяет какие-то объемы ресурсов сэкономить, с другой стороны, — это тяжелейшая ситуация для работников и для самих компаний. Понятно, что мы не вернемся полностью к той структуре рынка труда, которая была ранее. По разным оценкам от 20 до 25% людей скорее всего так и будут продолжать работать на удалении, а это потребует, в том числе изменение бизнес-практик, законодательства, нормативной базы, всех сопутствующих элементов. С другой стороны, конечно, многим потребуется переобучение, переквалификация и поиск новых мест работы. Вот такая не очень оптимистичная оценка. Тем не менее, в целом, я оптимист и считаю, что мы в течение нескольких месяцев частично, максимум в течение нескольких лет полностью выберемся из нынешней непростой ситуации.

— Структурные изменения в экономике, которые происходят, не только в мировой экономике, но и в России, мы видим скачки на рынках энергоносителей, штормит на финансовых рынках, происходит ускоренная цифровизация и темп развития и изменений, которые происходят, они очень различны в разных отраслях экономики. Вы сейчас возглавляете Фонд Сколково, который играет значительную роль в создании атмосферы и благоприятной инфраструктуры инвестиций. В этой связи, скажите, пожалуйста, Ваш прогноз по поводу темпов инноваций в России? Что требуется сделать, чтобы превратиться в полном смысле в инновационную экономику?

— Темпы изменений в разных крупных отраслях глобальной экономики определяются капиталоемкостью разных секторов. Если в энергетическом секторе инвестиционный цикл очень длинный и объемы инвестиционных ресурсов столь велики, что любая трансформация занимает десятилетие, но она идет – она идет уже на протяжении последних 15-20 лет достаточно активно, то в других секторах изменения могут быть намного быстрее в силу гораздо большей мобильности, меньших объемов требуемого капитала, меньшим сроком между принятием решения и реализацией этих решений. Цепочку времени, требуемого для трансформации, график выстроить не очень сложно, многие делают…

Что касается одного из важнейших секторов нашей экономики, а именно энергетического сектора, от которого зависят темпы перехода на инновационные рельсы всей экономики России, то наши энергетические компании достаточно быстро продвигаются к верхушке технологического лидерства. Они умно тратят деньги, делают умные инвестиции, модернизируют свои мощности. Если говорить о новых месторождениях, то они разрабатываются по самым современным стандартам, на самом высоком технологическом уровне. И то же самое касается и переработки энергоресурсов. Здесь, мне кажется, мы уже естественным образом уже практически находимся и будем находиться в числе мировых лидеров. И отчасти энергетический сектор может продолжать оставаться двигателем инноваций в целом в экономике России. В этом его позитивная роль, кроме того, что он просто деньги приносит в экономику, и достаточно большие. Конечно, потрясения в экономике не могли не сказаться и на нем, как из-за пандемии, так и из-за сложных отношений с ОПЕК цены на нефть оказались временно даже на более низком уровне, чем равновесные. Сейчас они находятся на равновесном уровне. Объем инвестиций из-за этого, кончено, сокращается. Но тем не менее, если прогнозы относительно темпов восстановления экономики верны, и где-то 2022-2023 году мировая экономика восстановится, то и цены на нефть неизбежно поползут вверх, поскольку недоинвестирование будет прижимать предложение, а спрос начнет расти. Многие страны быстроразвивающиеся – Китай, Индия, Юго-Восточная Азия, в том числе Индонезия, Малайзия, страны Африки, Латинской Америки, требуют гораздо большего объема энергоресурсов. И даже при той политике энергоэффективности, которая ведется в Европе, США, в других развитых странах, думаю, что спрос на нефть и другие энергоресурсы будет оставаться достаточно высоким.

Есть второй фактор инновационный – это переход на зеленую энергетику. И здесь инновации осуществляются достаточно быстро. Проблема в том, что они пока еще не привели к снижению цены на эти источники энергии до того уровня, который бы позволил бы сделать их доступными для всех. Но это произойдет. Неизбежно. Произойдет не сразу – не за один, не за два, не за пять лет, может быть, даже не за 10, но произойдет. И новые технологии хранения энергии сделают зеленую энергетику более востребованной. Россия здесь не находится в лидерах, если не считать гидроэнергетику, но компетенции создает, в том числе это происходит и с помощью компаний Сколково, я имею в виду и солнечную, и ветряную энергетику, конечно, наш мирный ядерный потенциал.

В целом, если говорить об инновациях в России, то мы создали хорошую воронку старт-апов. У нас несколько тысяч старт-апов в России, которые придумывают новое, делаю это на высочайшем уровне. А теперь после того, как мы это сделали, и Сколково принимало в этом активное участие, следующая фаза – это внедрение. И здесь гораздо все хуже происходит, конечно. Есть крупные компании, которые достаточно активны и занимаются внедрением инновационных решений быстрее. Примерами могут служить компании «Газпромнефть», «Сибур», естественно, «Сбербанк», если говорить о банковском секторе, «Газпромбанк», «Росатом». Есть и другие примеры, как в частном, так и в государственном секторе, но многие компании по-прежнему действуют очень и очень медленно, не торопясь внедрять инновации.

То же самое происходит и на уровне государства, в каких-то вещах инновации внедряются быстрее – электронный документооборот сейчас достаточно быстро распространяется по всем общественным структурам. Другие инновации внедряются гораздо медленнее. Ситуация очень разная по регионам: Москва, Татарстан, ряд других регионов гораздо активнее, чем другие. Есть другие регионы, которые действуют чрезвычайно медленно. Главное здесь переключение фокуса в государственной политике. Он постепенно переключается, постепенно осознание происходит, но конечно пандемия мешает полностью сконцентрироваться на решении этих вопросов. Тем не менее, по ряду направлений движение будет быстрое: первое, это цифровая медицина, в том числе и телемедицина, второе, это все, что касается онлайн-образования, и здесь, если говорить именно об HR рынке и HR специалистах, огромный потенциал, и наши ведущие компании, примерно 10 компаний, в которых 5-6 это сколковские, остальные – несколковские, готовы предоставлять свои технологии для ваших целей. И третья сфера – это все, что касается автоматизации производственных процессов – видеоконтроля, видеоаналитики и цифровой безопасности этих процессов – кибербезопасности в широком смысле этого слова. По этим трем направлениям прогресс будет очень быстрым.  По другим — медленнее, но тем не менее тоже будет.

-С темой инновационности очень тесно пересекается вопрос о кадровом потенциале, об обеспеченности экономики квалифицированными специалистами, как на топ уровне: это и разработчики, исследователи, ученые, так и на уровне рабочих профессий. По оценке некоторых специалистов, Россия является донором в области человеческого капитала или экспортером человеческого капитала. То есть значительное количество талантливых и высокообразованных людей уезжают работать в основном в основном западные, в меньшей степени в азиатские технологические центры. И Россия теряет ежегодно тысячи квалифицированных инженеров, программистов, биологов и так далее. Во-первых, согласны ли Вы с такой оценкой? И второй вопрос – что нужно сделать, чтобы России перестать быть значительным экспортером, может быть, даже стать импортером квалифицированных кадров?

— Я с оценкой в целом согласен, хотя последние 5 лет примерно отток именно на уровне молодых специалистов уменьшился. Отток бизнесменов был достаточно серьезным. Это связано прежде всего с предпринимательскими рисками. Если говорить об оттоке именно специалистов разного профиля, он был меньше, чем предыдущие годы. В этом году он вряд ли большой, просто по тому, что выехать тяжело. Но это уже такая вынужденная пауза в оттоке. Была и другая тенденция, которая связана прежде всего с нашими ведущими компаниями, университетами и со Сколково, в том числе. Мы наблюдали достаточно хороший приток специалистов из-за рубежа в Сколково, в ведущие российские вузы и в ведущие технологические компании, которые готовы были предложить хорошие условия работы. И это позитивно. Очень важно рекламировать эти истории, поскольку люди иногда даже не знают, какие возможности есть и в России для успешной и интересной работы. Я не могу сказать, что этих возможностей огромное число. Это все равно ограниченный рынок. Тем не менее, такие возможности появились, и российские компании, и некоторые вузы, а также такие инновационные центры, как Сколково, есть и другие неплохие места являются хорошей точкой притяжения. Но конечно это не делает нас пока еще нетто импортером человеческого капитала, интеллектуального капитала. Пока в целом отток будет сохраняться. Я думаю, что здесь нет какие-то чудесных, волшебных решений. Здесь есть необходимость повседневной кропотливой и умной работе. Но есть, конечно, и мощные стимулы, которые иногда могут и дать первый толчок для движения в правильном направлении. Вот решение Правительства, поддержанное Президентом, снизить налоговые ставки для российских компаний в сфере информационных технологий – это мощнейший импульс для того, чтобы люди оставались здесь, работали здесь, поскольку это делает наши IT компании конкурентоспособными с точки зрения издержек по сравнению с зарубежными юрисдикциями. И теперь чисто финансовым мотив не является для IT специалистов основным. Это не значит, что мы стали намного лучшей юрисдикцией. И в Минске хорошая юрисдикция, хотя там политические проблемы более важными являются, есть и другие страны Сербия, Эстония, Голландия, где для IT-специалистов созданы очень хорошие условия. Тем не менее, Россия по финансам уже не будет плестись в хвосте.

Есть и другие проблемы у той же IT-отрасли – это проблемы с валютным законодательством, проблемы с юрисдикцией в целом при продаже IT-решений. Не все готовы покупать российские. И многие компании вынуждены открывать офисы за рубежом. Тем не менее, налоговое решение позволит большую часть IT-специалистов оставлять в России.

Думаю, что подобный импульс можно было бы дать и в других отраслях – биотехнологиях, во всем, что связано с новыми материалами, в других высокотехнологичных сферах, чтобы люди, хотя бы с финансовой точки зрения чувствовали себя достойно, оставаясь в России. Но это не решит всех проблем. Нам все равно нужно создавать комфортные условия для работы в целом.

Как правило, для специалистов очень важен вызов. Важно, чтобы работа в целом действительно была амбициозной, приносила удовольствие. И такие крупные проекты наших компаний Сбербанка, Яндекса, наших телеком компаний, которые входят в число мировых лидеров по телеком технологиям, амбициозные проекты могут сохранять специалистов в России. Важно, чтобы Правительство здесь не ставило барьеры и убирало те барьеры, которые на сегодняшний день есть. Вчера буквально обсуждали тему 5G – внедрение технологий беспроводной связи нового поколения —  барьеров там пока, к сожалению, очень много. Между тем, их устранение могло бы создать сотни тысяч новых рабочих мест в новых секторах, которые зависят от внедрения этой технологии.